Михаил Мамута: “Если кооператив банкротится, суд имеет право попросить пайщиков сброситься, чтобы покрыть убытки”

О том, какие законодательные изменения могут уже в ближайшее время произойти на микрофинансовом рынке и что сейчас происходит с МФО, а также о своем взгляде на череду банкротств КПК и ответственности их вкладчиков “Реальному времени” (г. Казань) рассказал идеолог российского микрофинансирования и начальник главного управления рынка микрофинансирования и методологии финансовой доступности Банка России Михаил Мамута.

– Михаил Валерьевич, расскажите, какова сегодня ситуация на рынке микрофинансирования в мире и России?

– Рынок микрофинансирования – признанная часть финансовых рынков. Такие рынки есть почти во всех странах мира – и в развитых, и в развивающихся, и в странах с переходной экономикой. Но они разные по размеру и выполняют разные по значимости функции. В развитых странах, это, как правило, нишевые проекты, ориентированные на обслуживание тех или иных обособленных групп, например, мигрантов, безработных. В странах развивающихся и с переходной экономикой это довольно серьезная часть финансовой системы, которая дополняет банки в тех территориях, где, например, банкам просто экономически невыгодно находиться.

Россия в этом отношении обладает признаками стран и с развивающейся экономикой, и с развитой, поэтому у нас некий микс. Есть отдельные социальные группы, для которых работают эти институты – в первую очередь начинающие предприниматели, для которых это придумывалось, в их отношении социальная функция института микрофинансирования наиболее очевидна. Второе – это обслуживание жителей и предпринимателей малых городов и сельской местности, где зачастую это единственный регулируемый финансовый институт.

Когда говорим о микрофинансировании, я имею в виду не только микрофинансовые организации как таковые, но хозяйственные кредитные кооперативы. У каждого из них есть своя ниша.

– Что касается кредитных кооперативов, бытует мнение, что под ними могут скрываться пирамиды.

– Пирамиду при желании можно сделать из чего угодно. Это еще не значит, что сам по себе этот институт является пирамидой. Нет, конечно. Просто пирамиды всегда маскируются и пытаются выдать себя за регулируемые институты, чтобы повысить доверие к себе со стороны граждан. Кредитные кооперативы – вполне себе устойчивая модель, которая прекрасно работает в развитых странах – в Канаде, Соединенных Штатах, Ирландии. Более того, там, где она правильно построена, она даже стабильней в значительной степени, чем другие финансово-кредитные посредники, потому что объединяет людей по принципу “один член – один голос” при коллективном принятии решений, в том числе имущественной ответственности за результат.

Те проблемы с пирамидами, о которых вы говорите, связаны с двумя факторами. Во-первых, граждане до конца не отдают себе отчет, не обладают необходимой финансовой грамотностью в вопросе участия в кредитном кооперативе. Мы стараемся это положение дел менять, у нас есть специальные проекты по повышению финансовой грамотности, и на сайте Банка России много информации об этом.

Вкладчику кредитного кооператива следует помнить, что он также является его пайщиком. И как пайщик он несет солидарную ответственность по обязательствам кооператива в случае его банкротства. Если вдруг такое происходит, что кооператив банкротится, то суд имеет право попросить пайщиков “сброситься”, чтобы покрыть убытки. Но это же делает кредитный кооператив потенциально очень устойчивым к внешним воздействиям.

Поэтому мы сейчас приняли ряд новаций в регулировании, которые направлены на усиление надзора за кредитными кооперативами. В частности, в России порог для крупных кооперативов, попадающих под прямой надзор, снижен с пяти до трех тысяч пайщиков. Усиливается также надзор за саморегулируемыми организациями КПК, появляются более совершенные стандарты, которыми должны руководствоваться в кооперативах члены саморегулируемых организаций.

В конечном итоге при одновременном росте со стороны финансовой грамотности это должно привести к тому, что они начнут выполнять ту свою изначальную функцию, которая была предусмотрена для них идеологией, – сбережение средств и выдача займов своим членам либо на потребительские, либо на предпринимательские нужды. Те же сельские кредитные кооперативы являются незаменимыми финансовыми институтами в малых городах и на селе.

– В условиях экономического кризиса как чувствуют себя микрофинансовые организации, и какое их ждет будущее?

– Финансовая система приспосабливается к изменению экономических условий. Бывают периоды, когда она развивается быстрее, бывает, когда медленнее. Это нормально, потому что меняются потребительские предпочтения, и люди берут больше или меньше кредитов. Но мне кажется, что кризис как минимум открывает одну возможность и одну потребность – это вопросы, связанные с развитием малого предпринимательства. В кризис у малых предприятий наряду с дополнительными рисками появляются и дополнительные возможности, связанные и с импортозамещением, и с занятием тех “полян”, которые еще вчера были заняты крупными компаниями. Естественно, им нужны финансовые ресурсы.

Мы сейчас стараемся в рамках наших программ обеспечить специальными инструментами поддержки те микрофинансовые организации, которые занимаются финансированием малого бизнеса. У нас есть проекты по рефинансированию таких компаний через “МСП банк” – государственный институт развития малого и среднего предпринимательства: увеличена сумма микрозаймов для бизнеса с одного до трех миллионов рублей, для потребителя остался один миллион. В процессе обсуждения реализуется ряд других мер. Мы бы хотели, чтобы доля кредитов, микрозаймов в малом предприятии в портфеле микрофинансовых организаций все время возрастала.

– Пожалуйста, поподробнее о планках микрофинансирования. Какие максимальные и минимальные планки будут приниматься?

– Есть две планки. Одна планка: размер микрозайма может быть не более одного миллиона рублей для физических лиц и не более трех миллионов для малых предприятий. Это законопроект, эта норма еще не принята, она внесена Правительством в Государственную Думу по увеличению до трех миллионов для ИП, субъектов малого предпринимательства и юрлиц. Вторая планка – снизу – это привлечение средств. То есть микрофинансовая организация может привлекать от физлиц по договорам займа сумму не меньше, чем 1,5 миллиона рублей. То есть все условно неквалифицированные вкладчики не могут размещать средства в микрофинансовой организации. Это инструмент для более опытных людей, почти инвесторов, отдающих себе отчет, что они делают, принимающих определенные риски.

– Будет ли Центробанк вводить такие же нормы регулирования для микрофинансовых организаций, как для банковских?

– Регулирование – это реагирование на риски, направленное на их предотвращение и обеспечение должного надзора и контроля за этими рисками. Соответственно, регулирование зависит от риска. Необходимо знать, в чем схожесть и разность рисков банков и микрофинансовых организаций. Основная разница в том, что у них разные права по привлечению физических лиц. Банки привлекают депозиты, а микрофинансовые организации могут привлекать только акционеров, если это физические лица, либо если это не акционеры, то в сумме свыше 1,5 миллиона рублей. То есть это, скорее, инвестор по своему поведению, чем вкладчик. Естественно, защита инвестора не может осуществляться с такой же силой, как защита вкладчика. Поэтому меньший уровень регулирования пассивов в отношении микрофинансовых организаций означает для них работать специальным образом с точки зрения предоставления займов.

Почему банки не очень охотно выдают кредиты начинающим предпринимателям? Потому что им приходится формировать очень большой резерв. Почему большой резерв? Потому что они рискуют средствами, привлеченными от населения. Когда микрофинансовая организация рискует средствами, привлеченными от акционеров, либо от банка, под которые уже созданы резервы, либо государство дает специальные ресурсы на поддержку малого бизнеса, она может себе позволить выдавать их начинающим предпринимателям, используя те технологии, которые неплохо в этом сегменте работают.

Регулирование и надзор будут развиваться. Мы готовим большую реформу регулирования микрофинансового рынка этой осенью. Там есть новации, связанные с разделением рынка на две категории – с большим риском и меньшим риском – то есть с большими правами и меньшими правами. Для организаций, у которых останутся меньшие права, мы хотим маленьким компаниям вообще убрать право привлекать денежные средства сторонних физически лиц. Они почти не могут привлекать на практике, потому что это очень дорогой процесс. Но взамен мы хотим упростить регулирование и надзор. А для компаний крупных, с большим капиталом, намерены сохранить это право по привлечению денежных средств в 1,5 миллиона рублей и выше граждан как источник пассива, но предъявить более серьезные регуляторные требования, потому что по размеру некоторые из них сопоставимы с банком. Из этой парадигмы мы будем исходить и дальше, стремясь к разумному балансу между социально-экономическими целями, ради которых эти институты созданы, и методами контроля рисков, которые нужно учитывать для обеспечения их стабильной работы.

Источник: Реальное время (realnoevremya.ru), Казань, http://realnoevremya.ru/today/14564

Беседовал Тимур Рахматуллин